Лем Станислав - Собысчас
Станислав ЛЕМ
СОБЫСЧАС
Как-то раз под вечер пришел знаменитый конструктор Трурль к своему
приятелю Клапауциусу грустный и задумчивый, а когда попробовал тот его
развеселить, рассказывая наисвежайшие кибернетические анекдоты, Трурль
вдруг сказал:
- Прошу тебя, не пытайся превратить мое подавленное настроение в
игривое, ибо грызет меня мысль столь же правдивая, сколь и печальная:
пришел я к выводу, что за всю нашу столь деятельную жизнь не совершили мы
ничего ценного!
Сказав это, окинул он взглядом, полным осуждения и отвращения, стены
кабинета Клапауциуса, увешенные богатой коллекцией медалей, грамот и
почетных дипломов в золоченых рамках.
- На чем же столь строгий приговор основан? - спросил, становясь
серьезным, Клапауциус.
- Сейчас объясню. Мирили мы враждующие королевства, строили для
монархов, власти жаждущих, тренажеры, создавали машины для рассказывания
сказок и для охоты, одолевали мы коварных тиранов и галактических
разбойников, что на нас нападали, но всем этим только себе удовольствие
доставляли, себя в собственных глазах возвеличивали, а для вселенского
блага ничего почти не сделали. Все наши деяния, направленные на улучшение
жизни народов, на которых мы в наших межпланетных странствиях натыкались,
ни разу не привели к состоянию с_о_в_е_р_ш_е_н_н_о_г_о с_ч_а_с_т_ь_я.
Вместо решений радикальных и идеальных создавали мы только их видимость,
протезы да суррогаты, и заслужили поэтому титул фокусников от онтологии,
ловких софистов-практиков, но не звание _л_и_к_в_и_д_а_т_о_р_о_в _з_л_а.
- Всякий раз, когда я слышу, как кто-нибудь рассуждает о
программировании _м_и_р_о_в_о_г_о _с_ч_а_с_т_ь_я, у меня мурашки по спине
бегают, - ответил Клапауциус. - Опомнись, Трурль! Разве не знаешь ты
бесчисленных примеров дел, которые с того же начинались и в руины
обратились, наиблагороднейшие намерения под собой похоронив? Разве не
помнишь ты о трагической судьбе отшельника доброго, который пытался
осчастливить космос с помощью препарата под названием "альтруизин"? Разве
не знаешь ты, что можно сколько угодно жизненные невзгоды уменьшать,
справедливость утверждать, солнечные пятна счищать, на шестерни
общественных машин бальзам лить, но счастья никакими машинами не создашь?
О царстве полного счастья можно лишь тихо мечтать такими вот темными
вечерами, создавать его в своем воображении, одурманивать душу сладкими
видениями, и это все, чего может требовать истинный мудрец, приятель мой!
- Так только говорится, - буркнул в ответ Трурль.
- Быть может, и в правду, - добавил он через мгновение, -
осчастливить существ, давно уже существующих - задача неразрешимая. Однако
можно создать существ, сконструированных с таким расчетом, чтобы им жизнь
ничего, кроме счастья, не несла. Вообрази, каким великолепным памятником
нашему конструкторству (которое ведь обратится же когда-то в прах) была бы
сияющая где-то в небесах планета, к которой миллионы галактических племен
с надеждой обращали бы взоры, произнося: "Да! Воистину - счастье возможно!
Возможна вечная гармония! А доказал это великий Трурль при некотором
содействии своего друга Клапауциуса, и доказательство это живет и пышно
цветет перед нашими восхищенными взорами!"
- Не сомневайся, что над проблемой, о которой ты говоришь, я уже не
раз размышлял, - сказал Клапауциус. - Возникает здесь серьезное
противоречие. Видно, ты урока, который случай с добрым всем преподал, не
запомнил, поэтому и хочешь осчастливить созданий, которых до того не было,
то есть же
