Лем Станислав - Цезарий Стшибиш 'некробии'



Станислав Лем
Цезарий Стшибиш "Некробии"
ПРЕДИСЛОВИЕ СТАНИСЛАВА ЭСТЕЛЯ
Несколько лет назад художники ухватились за смерть, как за спасение.
Вооружившись анатомическими и гистологическими атласами, они принялись
выпускать кишки обнаженной натуре и рыться в печенках, вываливая на
полотна замордованное уродство наших жалких потрохов, в обыденной жизни
столь разумно прикрытых кожей. И что же? Концерты, с которыми по
вернисажам прогастролировало гниение всех цветов радуги, не стали
сенсацией. Это было бы чем-то разнузданным, если бы хоть кого-нибудь
покоробило, и чем-то кошмарным, если бы хоть кто-нибудь задрожал, - и что
же? Не возмутились даже старые тетушки. Мидас превращал в золото все, чего
ни касался, а нынешнее искусство, отмеченное проклятием противоположного
знака, одним прикосновением кисти лишает серьезности всякий предмет. Как
утопающий, оно хватается буквально за все - и вместе со схваченным идет ко
дну на глазах у спокойно скучающих зрителей.
За все? Стало быть, и за смерть? Почему не задело нас ее вывернутое
наизнанку величие? Разве эти увеличенные иллюстрации из пособий по
судебной медицине, густо замалеванные кроваво-красным, не должны были
заставить нас хоть на минуту задуматься - своей чудовищностью?
Но они были слишком натужны... и потому бессильны! Сам замысел напугать
взрослых оказался ребяческим, вот ничего и не получалось всерьез! Вместо
memento mori нам предъявили старательно взлохмаченные трупы - тайна могил,
раскопанных чересчур нарочито, обернулась склизкой клоакой. Не тронула
никого эта смерть - слишком она была напоказ! Бедняги-художники, которые,
забросив натуру, начали эскалацию Гран-гиньоля [здесь: театр ужасов
(фр.)], сами оставили себя в дураках.
Но после такого конфуза, такого фиаско смерти - что, собственно, нового
сделал Стшибиш, чтобы вернуть смерти ее значительность? И что такое его
"Некробии"? Ведь это не живопись - Стшибиш не пишет красками и, кажется, в
жизни не держал кисти в руках. Это не графика, потому что он не рисует; не
занимается он резьбой по металлу или по дереву и не ваяет - он всего лишь
фотограф. Правда, особенный: он использует рентген вместо света.
Он - анатом; своим глазом, продолженным рыльцами рентгеновских
аппаратов, он прошивает тела навылет. Но обычные черно-белые медицинские
снимки, конечно, оставили бы нас равнодушными. Вот почему он оживил
обнаженную до костей натуру. Вот почему его скелеты ступают таким
энергичным шагом - в регланах, словно в одеянии смертников, с призраками
портфелей в руках. Снимки достаточно ехидные и диковинные - верно, но не
более того; однако этими моментальными фото он лишь примеривался, пробовал
- как бы на ощупь. Шум поднялся, только когда он отважился на нечто
ужасное (хотя ничего ужасного уже не должно было быть): он просветил
навылет - и показал нам таким - секс.
Это собрание работ Стшибиша открывают его "Порнограммы" - поистине
комические, только комизм их довольно жесток. Свинцовые бленды своих
объективов Стшибиш нацелил на самый назойливый, разнузданный, обнаглевший
- групповой секс. Писали, что, дескать, он хотел осмеять порнографию,
разобрав ее буквально по косточкам, и достиг своего: невинная
перепутанность этих костей, друг в друга вцепившихся, сложенных в
геометрические загадки, на глазах у зрителя внезапно - и грозно -
превращается в современный Totentanz [пляска смерти (нем.)], в нерест
подпрыгивающих скелетов. Писали, что он решил оконфузить, вышутить секс -
и что это ему удалось.
Та



Содержание раздела